О силе государства Российской империи
Jun. 2nd, 2019 03:22 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
bantaputuИзвечный сюжет феодальных отношений - борьба сюзерена и его вассалов за суть феода. Вассалы добиваются того, чтобы феоды стали доменами, сюзерену же необходимо, чтобы они оставались ленами. Данный конфликт является вариацией типичного конфликта государства и общества. Государство стремится подчинить собственность себе, общество добивается закрепления собственности за ним. Бюрократ хочет национализировать предприятия, предприниматель - приватизировать. Эта борьба идёт всегда и везде и будет продолжаться столько, сколько существуют государство и общество.
Марксицкая традиция учила, что государство является гарантом частной собственности правящего класса. Подобное утверждение - ложь. Государство это всегда хищник, покушающийся на частную собственность всех классов. В этом суть государства - ему нужны ресурсы. Аугусто Пиночет, якобы следовавший рекомендациям чикагских либеральных экономистов во всём, не приватизировал государственную компанию, добывавшую медь (чем, надо думать, сильно расстроил американцев, сделавших на него ставку, скорее всего, ради именно этого актива). Потому, что теории теориями, а платить зарплату офицерам армии чем-то нужно. Государство действует только так и будет действовать так вечно. Никакие разговоры об "эффективных экономических моделях" не помогут изменить вектор государственной политики, поскольку государство не заботится об экономике, а борется за собственное выживание как корпорации.
Возможность частной собственности определяется взаимным соотношением сил общества и государства. Частная собственность защищается обычаем и общественной активностью и попирается государством. Бывают ситуации, когда общество умудряется взять над государством верх и добиться согласия на признание частной собственности. В Российской империи в начале её существования, при Петре, в соответствии с наследием государства Рюриковичей и Годуновых, земля де-факто находилась в собственности крестьян, которые владели ей по обычаю и распоряжались этой собственностью в своих общинах, не прибегая к помощи государства даже для регистрации земельных наделов. Собственность на землю была, таким образом, полностью общественной. Сами же крестьяне находились, де-факто, в государственной собственности, выражавшейся, в основном, в их обязанностях. Имея потребность содержать военное сословие, государство приписывало ("прикрепляло") группы крестьян к отдельным армейским офицерам с тем, чтобы эти группы содержали данных людей. (В эту схему не попадают холопы, однодворцы, монастырские крестьяне и ряд других категорий, но взгляд на них не является ключевым для рассмотрения заявленной темы). Таким образом, армейские офицеры, дворянство, не были собственниками крестьян - то есть, не владели никакой собственностью помимо своих домов, лошадей, оружия и прочего. Крестьяне были де-факто национализированным имуществом, передававшимся пользователям на условиях, как говорят теперь, "полного хозяйственного ведения". То есть, в некотором смысле все помещичьи хозяйства были "дочерними предприятиями" государственной системы собственности.
Как мы знаем, к 1762 году армейским офицерам (точнее, гвардейским) удалось "убедить" государство в том, что их лены должны быть превращены в домены (и мы знаем, какими методами это было достигнуто). Помещичьи крестьяне стали превращаться из "государственных служащих, прикомандированных к армии" в частную собственность помещиков. Помещики же были освобождены от важнейших обязательств перед государством. Невозможно рассматривать данную ситуацию иначе, как признак радикального ослабления государства перед лицом дворянского общества.
Общество же крестьянское, напротив, стало третироваться и подавляться. Но не государством, которое в силу своей слабости не могло никого подавить, а другим обществом - помещиками. Война помещиков против всего остального русского общества, известная нам как Пугачёвский бунт, юридически велась государством. Но де-факто государство лишь предоставляло свой флаг сообществу офицеров армии и гвардии, которое вело и выиграло данную войну.
Обычно мы считаем армейских офицеров государственными служащими, поскольку они находятся на содержании у государства. Но помещики Российской империи после 1762 года более не содержались государством. Они жили за счёт своей частной собственности - крестьян, фактически бывших их рабами. Государственное жалованье было относительно небольшим и в данном случае примерно соответствует выплатам из общественного фонда (или, если хотите, "общака").
Мы привыкли считать Российское государство монстром, подчинявшим себе всё и вся. Но так было лишь относительно давно (если было вообще). Очевидно, что к 1762 году сообщество армейских и гвардейских офицеров фактически "съело" государственную машину, превратив её в свою вывеску и обратив бывшую государственную собственность в свою, частную.
Государство Российской империи было очень слабым.
______________
История Российского государства в некотором смысле парадоксальна. Многие века это государство было относительно слабым и не могло функционировать без внешних общественных институтов - в первую очередь без земства. Иоанн IV сделал известную попытку управлять частью страны (лучшей, наиболее удобной частью) без помощи земства. Его целью был отказ от поместного ополчения в пользу регулярной армии (опричнина была, фактически, такой попыткой). Но семилетний эксперимент окончился неудачей. Возможность создать и содержать регулярную армию это явный демонстратор силы государства. Возможностей Российского государства тогда не хватило, чтобы решать важнейшие задачи самостоятельно.
Почти полтораста лет после того государство постепенно шло к регулярной армии через промежуточные этапы. И вот, наконец, при Петре оказалось, что государство достаточно сильно и может решить свою важнейшую, на тот момент, практическую задачу. Регулярная армия возникла. И что она сделала, возникнув? Восстала против государства, чередой переворотов и общим влиянием гвардии "ограничив" самодержавное правление "через удавление". Профессиональный офицерский корпус "выпотрошил" государственную машину, присвоив значительную часть важнейшей казённой собственности (помещичьих крестьян). Государство ослабло настолько, что Екатерине Второй пришлось управлять (тем немногим, чем она могла управлять) не через официальные институты, а через фаворитов (то есть через личную активность "супергероев"). Когда Павел попытался "отыграть" часть полномочий государства, его просто убили. Преданного "государственника" Аракчеева ненавидели.
Картина напоминает судьбу моряка, который полез на мачту яхты и долго-долго поднимался вверх. А когда он достиг верхушки, яхта в один миг перевернулась.
Как такое могло случиться с "яхтой"? Ответить легко. Почему подобного не происходит с домами, когда залезаешь на крышу? Потому, что дома стоят на земле и имеют фундаменты. Российское государство не имело под собою фундамента прочного, но было подобно кораблю, терпящему лишения от волн и ветра. Оно не имело должной опоры в достаточно самостоятельном, субъектном обществе. Поэтому его было легко победить.
.
Марксицкая традиция учила, что государство является гарантом частной собственности правящего класса. Подобное утверждение - ложь. Государство это всегда хищник, покушающийся на частную собственность всех классов. В этом суть государства - ему нужны ресурсы. Аугусто Пиночет, якобы следовавший рекомендациям чикагских либеральных экономистов во всём, не приватизировал государственную компанию, добывавшую медь (чем, надо думать, сильно расстроил американцев, сделавших на него ставку, скорее всего, ради именно этого актива). Потому, что теории теориями, а платить зарплату офицерам армии чем-то нужно. Государство действует только так и будет действовать так вечно. Никакие разговоры об "эффективных экономических моделях" не помогут изменить вектор государственной политики, поскольку государство не заботится об экономике, а борется за собственное выживание как корпорации.
Возможность частной собственности определяется взаимным соотношением сил общества и государства. Частная собственность защищается обычаем и общественной активностью и попирается государством. Бывают ситуации, когда общество умудряется взять над государством верх и добиться согласия на признание частной собственности. В Российской империи в начале её существования, при Петре, в соответствии с наследием государства Рюриковичей и Годуновых, земля де-факто находилась в собственности крестьян, которые владели ей по обычаю и распоряжались этой собственностью в своих общинах, не прибегая к помощи государства даже для регистрации земельных наделов. Собственность на землю была, таким образом, полностью общественной. Сами же крестьяне находились, де-факто, в государственной собственности, выражавшейся, в основном, в их обязанностях. Имея потребность содержать военное сословие, государство приписывало ("прикрепляло") группы крестьян к отдельным армейским офицерам с тем, чтобы эти группы содержали данных людей. (В эту схему не попадают холопы, однодворцы, монастырские крестьяне и ряд других категорий, но взгляд на них не является ключевым для рассмотрения заявленной темы). Таким образом, армейские офицеры, дворянство, не были собственниками крестьян - то есть, не владели никакой собственностью помимо своих домов, лошадей, оружия и прочего. Крестьяне были де-факто национализированным имуществом, передававшимся пользователям на условиях, как говорят теперь, "полного хозяйственного ведения". То есть, в некотором смысле все помещичьи хозяйства были "дочерними предприятиями" государственной системы собственности.
Как мы знаем, к 1762 году армейским офицерам (точнее, гвардейским) удалось "убедить" государство в том, что их лены должны быть превращены в домены (и мы знаем, какими методами это было достигнуто). Помещичьи крестьяне стали превращаться из "государственных служащих, прикомандированных к армии" в частную собственность помещиков. Помещики же были освобождены от важнейших обязательств перед государством. Невозможно рассматривать данную ситуацию иначе, как признак радикального ослабления государства перед лицом дворянского общества.
Общество же крестьянское, напротив, стало третироваться и подавляться. Но не государством, которое в силу своей слабости не могло никого подавить, а другим обществом - помещиками. Война помещиков против всего остального русского общества, известная нам как Пугачёвский бунт, юридически велась государством. Но де-факто государство лишь предоставляло свой флаг сообществу офицеров армии и гвардии, которое вело и выиграло данную войну.
Обычно мы считаем армейских офицеров государственными служащими, поскольку они находятся на содержании у государства. Но помещики Российской империи после 1762 года более не содержались государством. Они жили за счёт своей частной собственности - крестьян, фактически бывших их рабами. Государственное жалованье было относительно небольшим и в данном случае примерно соответствует выплатам из общественного фонда (или, если хотите, "общака").
Мы привыкли считать Российское государство монстром, подчинявшим себе всё и вся. Но так было лишь относительно давно (если было вообще). Очевидно, что к 1762 году сообщество армейских и гвардейских офицеров фактически "съело" государственную машину, превратив её в свою вывеску и обратив бывшую государственную собственность в свою, частную.
Государство Российской империи было очень слабым.
______________
История Российского государства в некотором смысле парадоксальна. Многие века это государство было относительно слабым и не могло функционировать без внешних общественных институтов - в первую очередь без земства. Иоанн IV сделал известную попытку управлять частью страны (лучшей, наиболее удобной частью) без помощи земства. Его целью был отказ от поместного ополчения в пользу регулярной армии (опричнина была, фактически, такой попыткой). Но семилетний эксперимент окончился неудачей. Возможность создать и содержать регулярную армию это явный демонстратор силы государства. Возможностей Российского государства тогда не хватило, чтобы решать важнейшие задачи самостоятельно.
Почти полтораста лет после того государство постепенно шло к регулярной армии через промежуточные этапы. И вот, наконец, при Петре оказалось, что государство достаточно сильно и может решить свою важнейшую, на тот момент, практическую задачу. Регулярная армия возникла. И что она сделала, возникнув? Восстала против государства, чередой переворотов и общим влиянием гвардии "ограничив" самодержавное правление "через удавление". Профессиональный офицерский корпус "выпотрошил" государственную машину, присвоив значительную часть важнейшей казённой собственности (помещичьих крестьян). Государство ослабло настолько, что Екатерине Второй пришлось управлять (тем немногим, чем она могла управлять) не через официальные институты, а через фаворитов (то есть через личную активность "супергероев"). Когда Павел попытался "отыграть" часть полномочий государства, его просто убили. Преданного "государственника" Аракчеева ненавидели.
Картина напоминает судьбу моряка, который полез на мачту яхты и долго-долго поднимался вверх. А когда он достиг верхушки, яхта в один миг перевернулась.
Как такое могло случиться с "яхтой"? Ответить легко. Почему подобного не происходит с домами, когда залезаешь на крышу? Потому, что дома стоят на земле и имеют фундаменты. Российское государство не имело под собою фундамента прочного, но было подобно кораблю, терпящему лишения от волн и ветра. Оно не имело должной опоры в достаточно самостоятельном, субъектном обществе. Поэтому его было легко победить.
.
