![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Некоторая идеологическая странность
May. 28th, 2018 12:14 amУ всякой элиты, обыкновенно, есть две идеологии: "внутренняя", определяющая способ существования элиты, и "внешняя" - для народа. Ситуация, в которой эти две идеологии совпадают, теоретически возможны. Однако фактически они будут означать отсутствие чёткой границы между элитой и народом. И это точно не случай Российской Империи, СССР и РФ - которые меня, собственно, и интересуют.
"Внешняя" идеология выполняет две основные функции. Первая - легитимизировать элиту. Вторая, главная по отношению к первой и определяющая возможность её исполнения - демонстрация народу его гипотетического будущего. Грубо говоря, это послание народу с указанием, куда его ведут (с описанием того, как там будет хорошо). А уж легитимация элиты основывается на декларации: "Вот они вас туда и ведут".
В Российской Империи "внешняя" идеология сводилась, в двух словах, к тому, что под водительством православной элиты народ топает в Царство Божие. Здесь никаких загадок нет. Будущее каждого человека представлялось как небесная жизнь праведника.
"Внешняя" идеология советской элиты менялась. В первый период таковая довольно точно отражала отношение большевиков к русскому народу, как к "хворосту для пожара Мировой Революции". Народу довольно откровенно предлагалось пожертвовать собой для того, чтобы отдать землю Марса марсианам. Будущее каждого человека представлялось, как беспрерывная борьба - до героической гибели в бою или на трудовом посту. Обывателю полагалось сгореть - в танке в прямом смысле или на работе в переносном.
После смерти Сталина советская "внешняя" идеология пережила радикальную трансформацию. Идею самопожертвования ради чего-то чужого и отдалённого сменила принципиально иная перспектива. Теперь "внешняя" идеология звучала так: "Нынешнее поколение советских людей будет жить сытнее и довольнее".
Советской элите удалось легко и непринужденно сменить идеологию потому, что изначально вторая идеология сосуществовала с первой. Предполагалось, что под водительством Сталина люди тоже будут жить всё сытнее и довольнее. Данный "мотив" был второстепенным по отношению к требованию самопожертвования, но весьма мощным. При смене идеологии послесталинская советская элита поменяла местами основной и фоновый "мотивы". Тема обещания будущей зажиточности стала определяющей, а тема борьбы за коммунизм во всём мире ушла на второй план - но не исчезла. Данная небольшая, казалось бы, смена акцентов изменила ситуацию радикально. Если в первом советском случае будущее обывателя однозначно читалось, как "труп", то во втором как "немолодой, но ещё здоровый, поддержанный санаторным лечением, живущий в отдельной квартире, имеющий дачу и, может быть, даже автомобиль пользующийся жизнью бодряк". Несмотря на то, что оба изображения были отчеканены на одной и той же монете, которую в некий момент просто перевернули, разница между ними колоссальна.
Не так давно мне в руки попали два номера газеты "Правда", выпущенные с разницей в 20 лет - в 1937 и 1957 годах. Первый номер был сплошь заполнен сообщениями, говорящими о грядущей войне. Самым человечным текстом была биография какого-то военного. Через двадцать лет "Правда" полностью посвятила себя описанию битвы за урожай, вопросам животноводства и иным аспектам продовольственной проблемы. Послания: "Завтра мы все умрём" и "Завтра мы, может быть, поедим" принципиально отличаются друг от друга, как я полагаю.
При этом "внутренняя" идеология Советской власти оставалась той же. Сводилась она к способу существования самовластной бюрократии, состоящем в абсолютизации своей власти и ликвидации всех возможностей для противостояния ей путём прямого насильственного управления экономическими процессами. Ликвидация всех альтернатив через всеобъемлющее прямое вмешательство. Вездесущесть вмешательства в данном случае важнее эффективности.
Смена второго советского периода на постсоветский состояла, с точки зрения элиты, в корректировке "внутренней" идеологии в направлении допущения системы локальных невмешательств ради повышения общей эффективности - при условии внедрения систем безопасности, обеспечивающих контроль над финансовыми потоками и регулярное обновление набора объектов невмешательства (через периодический захват бизнесов, посадку и выдавливание бизнесменов за рубеж). Новая идеология элиты предположила, что альтернативные узлы управления экономикой допустимы при условии, что они будут подконтрольны и короткоживущи.
Вполне очевидно, что принципиальной разницы между идеологиями советской и постсоветской элит нет. К идее использования элементов предпринимательства для оживления экономики и снижения издержек ранее приходила и советская элита. Так, при Сталине была разрешена ограниченная кооперативная производственная деятельность; позднее велись эксперименты с хозрасчётом. Постсоветская "внутренняя" идеология более последовательна в этом отношении, но по сути ничем не отличается от советской. Во всех вариантах условием существования элиты является прямой насильственный контроль над экономикой.
А как в постсоветский период деятельности правящего феодально-бюрократического клана изменилась "внешняя" идеология? Здесь мы обнаруживаем весьма необычный феномен. На самом первом постсоветском этапе будущее обывателя, как "сытого пенсионера", сменилось картиной, изображавшей довольно абстрактное зажиточное общество "западного" типа, в котором все обыватели, якобы, должны были оказаться (правда, неизвестно в каком качестве). Схожий этап трансформации "внешней" идеологии сейчас переживает Украина. В России этот этап оказался весьма коротким и полностью исчерпал себя не позднее 1996 года - во многом благодаря реальности, очень далеко отстоявшей от заявленной цели. Далее начался иной этап, в котором в качестве ожидавшего обывателя будущего предлагалось... ничто. Пустое место. Обыватель лишился официально декларированного будущего.
В государственной пропаганде по-прежнему использовались и используются обещания лучшего будущего - роста ВВП, миллионов высокотехнологичных рабочих мест - всякого разного, что могут сочинить хорошие спичрайтеры. Но данный фон примерно соответствует рассказам о "хорошей жизни" при Сталине, то есть составляет изнаночную, второстепенную часть идеологии. А первая, главная часть "внутренней" идеологии? А её нет. Главной части идеологии нет. Обывателю не предлагается знать, что ожидает его завтра - или через десять лет. Фоновый "мотив" присутствует, а основной - нет.
Элита, безусловно, продолжает предъявлять к обывателю универсальное требование личной лояльности по отношению к главе государства. Но никаких практических действий от обывателя эта лояльность не требует. Время от времени раздающиеся призывы "сплотиться вокруг Путина" могут быть выполнены лишь олигархами и генералами ФСБ. Столярам и таксистам подобное не дано.
"Внешняя" идеология постсоветской элиты оставляет человека в недоумении относительно его самого. Современный обыватель, мыслящий в рамках предложенной ему идеологии, может сказать: "Да, я живу в стране, в которой есть Крымский мост и "Искандеры". Но я-то кто? Что я могу поведать о себе, помимо того, что я безгранично верю Путину? Ничего. Я не знаю, кто я и что со мной будет".
Следует заметить, что по сравнению с этим даже сталинское "ты труп" выглядит, с точки зрения конструирования идеологий, предпочтительнее. У путинцев там, где должна быть "внешняя" идеология, гладкий участок - как у гоголевского персонажа, от которого сбежал нос. Там нет просто ничего.
Я пишу это не в осуждение и не в похвалу. Мне сложившаяся ситуация кажется необычной и странной. Но хороша она или же дурна, и для кого именно как - я пока не готов ответить.
.
"Внешняя" идеология выполняет две основные функции. Первая - легитимизировать элиту. Вторая, главная по отношению к первой и определяющая возможность её исполнения - демонстрация народу его гипотетического будущего. Грубо говоря, это послание народу с указанием, куда его ведут (с описанием того, как там будет хорошо). А уж легитимация элиты основывается на декларации: "Вот они вас туда и ведут".
В Российской Империи "внешняя" идеология сводилась, в двух словах, к тому, что под водительством православной элиты народ топает в Царство Божие. Здесь никаких загадок нет. Будущее каждого человека представлялось как небесная жизнь праведника.
"Внешняя" идеология советской элиты менялась. В первый период таковая довольно точно отражала отношение большевиков к русскому народу, как к "хворосту для пожара Мировой Революции". Народу довольно откровенно предлагалось пожертвовать собой для того, чтобы отдать землю Марса марсианам. Будущее каждого человека представлялось, как беспрерывная борьба - до героической гибели в бою или на трудовом посту. Обывателю полагалось сгореть - в танке в прямом смысле или на работе в переносном.
После смерти Сталина советская "внешняя" идеология пережила радикальную трансформацию. Идею самопожертвования ради чего-то чужого и отдалённого сменила принципиально иная перспектива. Теперь "внешняя" идеология звучала так: "Нынешнее поколение советских людей будет жить сытнее и довольнее".
Советской элите удалось легко и непринужденно сменить идеологию потому, что изначально вторая идеология сосуществовала с первой. Предполагалось, что под водительством Сталина люди тоже будут жить всё сытнее и довольнее. Данный "мотив" был второстепенным по отношению к требованию самопожертвования, но весьма мощным. При смене идеологии послесталинская советская элита поменяла местами основной и фоновый "мотивы". Тема обещания будущей зажиточности стала определяющей, а тема борьбы за коммунизм во всём мире ушла на второй план - но не исчезла. Данная небольшая, казалось бы, смена акцентов изменила ситуацию радикально. Если в первом советском случае будущее обывателя однозначно читалось, как "труп", то во втором как "немолодой, но ещё здоровый, поддержанный санаторным лечением, живущий в отдельной квартире, имеющий дачу и, может быть, даже автомобиль пользующийся жизнью бодряк". Несмотря на то, что оба изображения были отчеканены на одной и той же монете, которую в некий момент просто перевернули, разница между ними колоссальна.
Не так давно мне в руки попали два номера газеты "Правда", выпущенные с разницей в 20 лет - в 1937 и 1957 годах. Первый номер был сплошь заполнен сообщениями, говорящими о грядущей войне. Самым человечным текстом была биография какого-то военного. Через двадцать лет "Правда" полностью посвятила себя описанию битвы за урожай, вопросам животноводства и иным аспектам продовольственной проблемы. Послания: "Завтра мы все умрём" и "Завтра мы, может быть, поедим" принципиально отличаются друг от друга, как я полагаю.
При этом "внутренняя" идеология Советской власти оставалась той же. Сводилась она к способу существования самовластной бюрократии, состоящем в абсолютизации своей власти и ликвидации всех возможностей для противостояния ей путём прямого насильственного управления экономическими процессами. Ликвидация всех альтернатив через всеобъемлющее прямое вмешательство. Вездесущесть вмешательства в данном случае важнее эффективности.
Смена второго советского периода на постсоветский состояла, с точки зрения элиты, в корректировке "внутренней" идеологии в направлении допущения системы локальных невмешательств ради повышения общей эффективности - при условии внедрения систем безопасности, обеспечивающих контроль над финансовыми потоками и регулярное обновление набора объектов невмешательства (через периодический захват бизнесов, посадку и выдавливание бизнесменов за рубеж). Новая идеология элиты предположила, что альтернативные узлы управления экономикой допустимы при условии, что они будут подконтрольны и короткоживущи.
Вполне очевидно, что принципиальной разницы между идеологиями советской и постсоветской элит нет. К идее использования элементов предпринимательства для оживления экономики и снижения издержек ранее приходила и советская элита. Так, при Сталине была разрешена ограниченная кооперативная производственная деятельность; позднее велись эксперименты с хозрасчётом. Постсоветская "внутренняя" идеология более последовательна в этом отношении, но по сути ничем не отличается от советской. Во всех вариантах условием существования элиты является прямой насильственный контроль над экономикой.
А как в постсоветский период деятельности правящего феодально-бюрократического клана изменилась "внешняя" идеология? Здесь мы обнаруживаем весьма необычный феномен. На самом первом постсоветском этапе будущее обывателя, как "сытого пенсионера", сменилось картиной, изображавшей довольно абстрактное зажиточное общество "западного" типа, в котором все обыватели, якобы, должны были оказаться (правда, неизвестно в каком качестве). Схожий этап трансформации "внешней" идеологии сейчас переживает Украина. В России этот этап оказался весьма коротким и полностью исчерпал себя не позднее 1996 года - во многом благодаря реальности, очень далеко отстоявшей от заявленной цели. Далее начался иной этап, в котором в качестве ожидавшего обывателя будущего предлагалось... ничто. Пустое место. Обыватель лишился официально декларированного будущего.
В государственной пропаганде по-прежнему использовались и используются обещания лучшего будущего - роста ВВП, миллионов высокотехнологичных рабочих мест - всякого разного, что могут сочинить хорошие спичрайтеры. Но данный фон примерно соответствует рассказам о "хорошей жизни" при Сталине, то есть составляет изнаночную, второстепенную часть идеологии. А первая, главная часть "внутренней" идеологии? А её нет. Главной части идеологии нет. Обывателю не предлагается знать, что ожидает его завтра - или через десять лет. Фоновый "мотив" присутствует, а основной - нет.
Элита, безусловно, продолжает предъявлять к обывателю универсальное требование личной лояльности по отношению к главе государства. Но никаких практических действий от обывателя эта лояльность не требует. Время от времени раздающиеся призывы "сплотиться вокруг Путина" могут быть выполнены лишь олигархами и генералами ФСБ. Столярам и таксистам подобное не дано.
"Внешняя" идеология постсоветской элиты оставляет человека в недоумении относительно его самого. Современный обыватель, мыслящий в рамках предложенной ему идеологии, может сказать: "Да, я живу в стране, в которой есть Крымский мост и "Искандеры". Но я-то кто? Что я могу поведать о себе, помимо того, что я безгранично верю Путину? Ничего. Я не знаю, кто я и что со мной будет".
Следует заметить, что по сравнению с этим даже сталинское "ты труп" выглядит, с точки зрения конструирования идеологий, предпочтительнее. У путинцев там, где должна быть "внешняя" идеология, гладкий участок - как у гоголевского персонажа, от которого сбежал нос. Там нет просто ничего.
Я пишу это не в осуждение и не в похвалу. Мне сложившаяся ситуация кажется необычной и странной. Но хороша она или же дурна, и для кого именно как - я пока не готов ответить.
.
