Криптоколониализма пост - 2

К посту, в котором проводилась аналогия между одомашниванием животных и социализмом, поступил анонимный комментарий, который я цитирую почти полностью:

При одомашнивании внутривидовая конкуренция не исчезает, а даже наоборот обостряется, просто принимает другие формы. Особи конкурируют за большую полезность человеку, с тем, чтобы человек больше заботился об их размножении. Доказательством обострения конкуренции является высокая скорость изменения одомашненных видов, гораздо большая, чем у тех же видов в дикой природе. Посмотрите, во что превратились собаки, потомки волков, а собственно волки за это же время мало изменились. Только у домашних животных бывает такая крайняя форма конкуренции, когда спермой одного быка оплодотворяют многие тысячи коров, а тысячи других быков идут под нож, не производя потомства. Где в дикой природе возможна такая жестокая конкуренция? Даже самый могучий дикий бык не может забодать столько конкурентов и покрыть такое множество коров. А домашний - может, руками человека.

Я нахожу данное утверждение справедливым. Действительно, одомашнивание (при полном контроле человека над размножением одомашненных животных) характеризуется острой конкуренцией между животными "перед лицом человека". И отбор происходит более тщательный и жёсткий - вплоть до прямого вмешательства в геном организмов, не говоря уже о скрещивании. То есть, при одомашнивании конкуренция как таковая из жизни животных не исчезает.

Поэтому моё утверждение о резком снижении внутривидовой конкуренции при одомашнивании следует уточнить и переработать. При одомашнивании происходит замена (тем более полная, чем более полным является одомашнивание) собственной внутривидовой конкуренции конкуренцией "перед вышестоящей организацией". При этом отдельные одомашненные особи могут не только не вступать в привычную им по вольной жизни борьбу между собой, но даже не встречаться друг с другом и не знать о существовании друг друга. Для искусственного отбора достаточно, что все необходимые сведения есть у "начальства".

Применительно к сравнению одомашнивания с построением социализма данный взгляд полностью стыкуется с высказанным мною несколько ранее утверждением, гласящим, что социализм приводит к уничтожению горизонтальных связей в обществе и замене их вертикальными. Горизонтальные связи исчезают и при одомашнивании, и при социализме; вместе с ними исчезает и привычная вольным животным и людям прямая конкуренция друг с другом. Организующую роль берут на себя связи вертикальные, в которых конкуренция между особями опосредована волей и интересами руководства.

Засим я благодарю высказавшего свою точку зрения анонима за весьма полезное замечание, которое, как мне кажется, позволило мне существенно уточнить свою точку зрения на предмет.

К теме отношений монополизма и капитализма

В сознании многих моих интернет-собеседников слова "монополия" и "капитализм" закреплены рядом и следуют друг за другом, как нитка за иголкой. Видимо, это следствие воздействия советской пропаганды, постоянно повторявшей эти слова вместе, говорившей о "монополистической стадии капитализма", о "всесильных капиталистических монополиях", и т. д.

Подобная смычка не кажется мне способствующей мышлению. Если уж привязывать слово "монополия" к наименованию общественной формации, то это должен быть феодализм, который весь, включая городское право, сплошь или почти сплошь состоял из дарованных либо наследуемых монополий. Капитализм же по самой сути лежащих в его основе договорных отношений склонен к разрушению монополий.

Но лучше всего, как я полагаю, вообще не создавать в своём сознании подобные "связки" понятий, в том числе в данном случае. Идея монополии как таковой универсальна и, видимо, сопутствует человеческому обществу всю его историю (а в определённом смысле сопутствует и многим сообществам животных - вспомните монополию на размножение, присущую доминантным самцам и самкам у различных стайных и стадных видов). Идея доминирования и потребности в доминировании естественным образом порождает стремление располагать монополией на средства обеспечения доминирования. Задача обеспечения безопасности рождает страсть к монополии на насилие. Данные потребности никак не связаны с какой-либо определённой общественной формацией. (Вопрос о справедливости чёткого разделения формаций, который вполне может быть поставлен сам по себе, я сейчас не затрагиваю).

Я беру на себя смелость утверждать, что в капиталистических отношениях, то есть в отношениях по поводу производства благ, предназначенных для обмена, если такие отношения построены на купле-продаже товаров, включая рабочую силу, нет никаких факторов, присущих специфически капитализму, которые толкали бы ситуацию к формированию монополий. Напротив, свобода договорных отношений, практикуемая капитализмом и идеологически защищаемая либерализмом, создаёт условия для размывания и гибели монополий.

Распростренению монополий при капитализме мы обязаны, по всей видимости, особенностям массового производства, в первую очередь объективному снижению издержек при укрупнении предприятий. Но данные особенности будут присущи любому строю, при котором производство имеет общественный характер. Советскому строю тоже. И если капитализм, как я заметил выше, имеет встроенный механизм для размывания монополий, работающий, в первую очередь, при смене технологии, то социализм подобного механизма не имеет.