
Израиль и ХАМАС снова продлили перемирие. Для чего это нужно ХАМАС, понятно, но для чего это Израилю? А для чего ему вообще понадобилось перемирие? Чтобы обменять часть заложников? Так это и до начала боевых действий можно было сделать. Всех бы палестинцы не отдали - так они и сейчас всех не отдали. Ну, может быть "курс обмена" был бы несколько иным, но зато часть израильских заложников не подверглась бы риску оставаться в зоне боевых действий.
Когда Иерусалим заключил перемирие, многие евреи отозвались об этом решении как о тяжкой ошибке, граничащей с преступлением. Дескать, нужно было давить и давить не останавливаясь, пока кишки бы не полезли. (И эти люди запрещают нам ковыряться в носу.) Думаю, что за этими обвинениями, помимо кровожадности, стоит недоучëт простого обстоятельства - за время наземной операции количество единиц бронетехники, используемой АОИ в Секторе Газы, сократилось, по разным данным, примерно процентов на двадцать. Почти под сотню разнообразных машин, от бронебульдозеров до танков, было поражено палестинцами и повреждено, а несколько штук, возможно, и уничтожено. Повреждëнные машины отвезли в тыл на ремонт. На починку нужно время? Да. Ремонт вообще имеет свойство затягиваться. Ну, вот, Израиль и продляет перемирие, затеянное под благовидным предлогом обмена заложниками (до того не хотелось меняться, а тут вдруг захотелось), плюс для дополнительного обучения штурмовых групп, понëсших потери, которых можно было избежать. Пауза в военных действиях понадобилась Израилю для выполнения военных задач. Починятся, переподготовятся и продолжат. А освобождëнные заложники и заключëнные обязаны своей свободой палестинским РПГ.
Но не всë так хорошо для задач израильтян. Даже мотивированное военной необходимостью перемирие это серьëзная брешь в психологическом настрое общества. Брешь, примерно соответствующая той, что пробили в настроениях украинцев те, кто решил объявить, что в Стамбуле была достигнута договорённость, позволявшая остановить боевые действия. В результате у людей появляется мысль: "Можно же и не воевать". Пока участие в трудном и опасном предприятии воспринимается как неизбежность, переносить его легче, чем если очевидна возможность уклониться от этого. Перемирие расхолаживает. Общество может не признаваться себе в этом, но природу не обманешь. Одно дело, если тебя загнали в угол, другое дело, если есть выход. Машину войны лучше не останавливать, потом трудно будет завести еë снова.