![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
О нелогичности религий
Oct. 4th, 2023 10:28 amВремя от времени, и даже довольно часто, разумные и неглупые люди, не имеющие дурных намерений, делают заявления, или, даже, пожалуй, восклицания, побуждëнные впечатлением от тех или иных религиозных догматов и содержащих одну и ту же мысль: "Ну какая же чепуха! Полностью нелогично же. Такую ерунду даже представить себе сложно". "Абсурд", одним словом. Цитировать что-либо из подобных утверждений я не буду, лишь напомню, что формула: "Верую, потому что абсурдно" родилась как ответ на одну из подобных сентенций.
Не могу сказать, что подобные речи ни на чëм ни основаны; они основаны. Но у них есть общая уязвимость, состоящая в непонимании места, которое занимает обсуждаемый предмет и его функции. Говорящий об абсурдности религии подобен ребëнку, который попробовал на кухне лимон и заявил, что тот кислый и что поэтому его не следует класть в его любимое печенье. Нельзя сказать, что ребëнок неправ по существу лимона; тот, действительно, кислый, не поспоришь. Но поэтому его и используют. Он тем и хорош, что, в частности, кислый. Так и религии. Да, они абсурдны, но в этом-то и прелесть. Нелогичность и делает их пригодной для использования.
Не знаю, как и при каких она возникла, но у людей есть способность верить, то есть принимать как факт представление, не полученное благодаря личному опыту. В той или иной степени эта способность встречается, наверное, у всех. Есть у людей и иная способность, а именно стремиться к использованию чужих ресурсов для личной выгоды, или, как ещё говорят, эксплуатировать других. Было бы странно, если бы способность верить не стала объектом эксплуатации. Для того, чтобы добиться подобного, необходимо обладать способностью внушать веру, сообщать сведения так, чтобы они принимались без отторжения. Эта способность взаимодополняюща по отношению к способности верить, в обществе они ходят парой. У кого-то способность внушать выше, у кого-то ниже. Но все люди с раннего детства пробуют себя в роли внушителей, сначала на родителях, потом на приятелях. Когда солдат срочной службы разсказывает другому о том, что переплывал Ла-Манш на бронетранспортёре, он не развлекает публику нелепыми байками и не завоëвывает дешëвый авторитет, он пробует на практике свою способность к внушению. В зависимости от того, насколько велика эта его способность, он станет строить свои отношения с сослуживцами, и в целом - свою дальнейшую жизнь. Ему необходимо понимать, что он может.
Оговорюсь, что хотя внушается, обыкновенно, нелепая ложь, само по себе использование внушаемости не является злом и не свидетельствует о дурных намерениях. Напротив, внушение это, по всей видимости, один из основных инструментов построения сообществ, начиная с семьи. Неспособный внушать и не внушаемый останется одиноким, сколь бы хорош он ни был во всëм остальном. Собственно, видимо благодаря способности порождать сообщества и тем самым делать индивида сильнее внушаемость, то есть готовность принимать сведения на веру, и закрепилась в ходе эволюции.
Теперь предположим, что мы нашли в себе способность к внушению и решили с еë помощью эксплуатировать людей. Чтобы приготовить соус из зайца, надо зайца. Нам необходим материал для внушения. Опыт делится на в той или иной степени доступный тому, с кем мы говорим, и недоступный. Внушается, по определению, опыт недоступный. Если мы хотим построить надëжную машину внушения, способную работать длительное время, мы должны использовать в принципе непроверяемый опыт. Нужно внушать нечто такое, что не поддавалось бы проверке никаким способом. Если кто-то раздобудет неопровержимые материальные доказательства объекта веры, то это, конечно, послужит популярности ранее внушëнного высказывания, но уничтожит эмоциональную связь между внушающим и внушаемым, то есть пропадëт смысл всего дела. Если кто-то решит, что сам до всего докопается, к примеру читая Библию, то тем самым сделает внушателя безработным - как это случилось в отношениях протестантов и католической Церкви.
Предмет внушения должен быть непроверяемым и непознаваемым через разсуждение, то есть принципиально невозможным и нелогичным. Качественная вера всегда лжива и нелепа, и именно потому и качественна. Это так и работает, "лимон кислый". В этом и смысл. Упрекать веру за отсутствие правдоподобия и логики неразумно.
Собственно говоря, никакие внушëнные ценности не следует упрекать за нелогичность и абсурдность. К примеру, любовь - можно продемонстрировать, что за так называемой любовью стоят эгоизм и внушение, но зачем? Тогда мы останемся без любви. Можно вместе с Бенедиктом Андерсоном подтрунить над готовностью националистов защищать форму своей страны на карте, то есть чернильное пятно, но зачем? Тогда мы останемся без Родины. Любое человеческое сообщество основано на внушении и внушаемости. Ничего иного люди пока не придумали. Строгое стремление к правде и логике это стремление к одиночеству. Идущих к сему я не смею сдерживать, но и подталкивать вперëд нахожу негуманным.
Все общества построены с использованием внушения лжи и предполагают эксплуатацию человека человеком. Вопрос не в том, хорошо ли внушение лжи или дурно, а в том, к какому обществу Вы хотите принадлежать.
Не могу сказать, что подобные речи ни на чëм ни основаны; они основаны. Но у них есть общая уязвимость, состоящая в непонимании места, которое занимает обсуждаемый предмет и его функции. Говорящий об абсурдности религии подобен ребëнку, который попробовал на кухне лимон и заявил, что тот кислый и что поэтому его не следует класть в его любимое печенье. Нельзя сказать, что ребëнок неправ по существу лимона; тот, действительно, кислый, не поспоришь. Но поэтому его и используют. Он тем и хорош, что, в частности, кислый. Так и религии. Да, они абсурдны, но в этом-то и прелесть. Нелогичность и делает их пригодной для использования.
Не знаю, как и при каких она возникла, но у людей есть способность верить, то есть принимать как факт представление, не полученное благодаря личному опыту. В той или иной степени эта способность встречается, наверное, у всех. Есть у людей и иная способность, а именно стремиться к использованию чужих ресурсов для личной выгоды, или, как ещё говорят, эксплуатировать других. Было бы странно, если бы способность верить не стала объектом эксплуатации. Для того, чтобы добиться подобного, необходимо обладать способностью внушать веру, сообщать сведения так, чтобы они принимались без отторжения. Эта способность взаимодополняюща по отношению к способности верить, в обществе они ходят парой. У кого-то способность внушать выше, у кого-то ниже. Но все люди с раннего детства пробуют себя в роли внушителей, сначала на родителях, потом на приятелях. Когда солдат срочной службы разсказывает другому о том, что переплывал Ла-Манш на бронетранспортёре, он не развлекает публику нелепыми байками и не завоëвывает дешëвый авторитет, он пробует на практике свою способность к внушению. В зависимости от того, насколько велика эта его способность, он станет строить свои отношения с сослуживцами, и в целом - свою дальнейшую жизнь. Ему необходимо понимать, что он может.
Оговорюсь, что хотя внушается, обыкновенно, нелепая ложь, само по себе использование внушаемости не является злом и не свидетельствует о дурных намерениях. Напротив, внушение это, по всей видимости, один из основных инструментов построения сообществ, начиная с семьи. Неспособный внушать и не внушаемый останется одиноким, сколь бы хорош он ни был во всëм остальном. Собственно, видимо благодаря способности порождать сообщества и тем самым делать индивида сильнее внушаемость, то есть готовность принимать сведения на веру, и закрепилась в ходе эволюции.
Теперь предположим, что мы нашли в себе способность к внушению и решили с еë помощью эксплуатировать людей. Чтобы приготовить соус из зайца, надо зайца. Нам необходим материал для внушения. Опыт делится на в той или иной степени доступный тому, с кем мы говорим, и недоступный. Внушается, по определению, опыт недоступный. Если мы хотим построить надëжную машину внушения, способную работать длительное время, мы должны использовать в принципе непроверяемый опыт. Нужно внушать нечто такое, что не поддавалось бы проверке никаким способом. Если кто-то раздобудет неопровержимые материальные доказательства объекта веры, то это, конечно, послужит популярности ранее внушëнного высказывания, но уничтожит эмоциональную связь между внушающим и внушаемым, то есть пропадëт смысл всего дела. Если кто-то решит, что сам до всего докопается, к примеру читая Библию, то тем самым сделает внушателя безработным - как это случилось в отношениях протестантов и католической Церкви.
Предмет внушения должен быть непроверяемым и непознаваемым через разсуждение, то есть принципиально невозможным и нелогичным. Качественная вера всегда лжива и нелепа, и именно потому и качественна. Это так и работает, "лимон кислый". В этом и смысл. Упрекать веру за отсутствие правдоподобия и логики неразумно.
Собственно говоря, никакие внушëнные ценности не следует упрекать за нелогичность и абсурдность. К примеру, любовь - можно продемонстрировать, что за так называемой любовью стоят эгоизм и внушение, но зачем? Тогда мы останемся без любви. Можно вместе с Бенедиктом Андерсоном подтрунить над готовностью националистов защищать форму своей страны на карте, то есть чернильное пятно, но зачем? Тогда мы останемся без Родины. Любое человеческое сообщество основано на внушении и внушаемости. Ничего иного люди пока не придумали. Строгое стремление к правде и логике это стремление к одиночеству. Идущих к сему я не смею сдерживать, но и подталкивать вперëд нахожу негуманным.
Все общества построены с использованием внушения лжи и предполагают эксплуатацию человека человеком. Вопрос не в том, хорошо ли внушение лжи или дурно, а в том, к какому обществу Вы хотите принадлежать.
